Давно я не ездил в поездах. Самолет - животное более
капризное, требует повышенного внимания, непременной
сорокапятиминутной прелюдии перед началом сеанса перелета.
"Регистрация оканчивается за сорок пять минут до вылета!" и ты
нервно смотришь на часы, стоя в пробке на перегруженном шоссе в
сторону аэропорта. Потом, сломя голову на таможенный и
паспортный контроль; весы с точностью до грамма взвешивают
ручную и прочую кладь. Наконец, в накопитель, из которого модное
слово "шаттл" везет тебя в железную шайтан-трубу, которую потом
диавольская сила понесет на сумасшедшей высоте над спящим миром..
Эта командировка в Казань была давно запланирована, самолет
почему-то был неудобен и я выбрал железную дорогу - десять часов
в пути, ночью. Оказалось, для того, чтобы уехать на поезде,
нужно просто прийти на вокзал и сесть в вагон. Потом поезд
незаметно трогается и ты уже в пути. Нет никакой беготни, как в
аэропорту в поисках подвыпившего пассажира: "пассажир Матвеев,
вылетающий рейсом Москва-Салехард, немедленно пройдите на
посадку в зону вылета А!" Здесь все проще: сели-поехали.
Вагон мягко покачивает, на изредка громыхающих стрелках
потряхивает, но вот за окном проплыли огни перрона и поезд начал
набирать скорость. Багаж уже рассован под полки, запасливые
пассажиры достают домашние тапки и переодеваются в легкую
одежду. Вечереет. Если вы купили билет в купе на нижнюю полку
(нет, это не барство, просто это поездка за счет фирмы), то на
столике уже ждет коробка с сухим ужином и постельное белье.
Белье можно постелить и потом, а сейчас у тебя спросят билет и
предложат чай. Кстати, коробку с ужином лучше не открывать -
есть мнение, сухая каша придумана не для людей.
Чай в поездах все еще бывает особенным. Железнодорожным.
Все в нем: от подстаканников и титана с крутым кипятком до
позвякивающей ложечки и дольки лимона - все создает особенную
атмосферу. Атмосферу путешествия. За чаем завязывается первый
разговор, уже не такой официальный, как при первоначальном
знакомстве: "Мы соседи? Гм..Погода просто ужасная. У меня нижняя
полка, а у вас?" Теперь собеседники начинают прощупывать друг
друга в надежде найти обоюдо-интересную тему. Бывает, что такие
темы находятся только к концу поездки или не находятся вовсе и
тогда попутчики едут, читая свои книги, глядя в окно или просто
валяясь на полке. Что сказать? В каждом из этих занятий можно
найти свой вкус и смысл. Даже если смысла нет на первый взгляд.
Мерно стучат колеса и мысли начинают течь неторопливо и
удивительно стройно: былые проблемы уже не кажутся не решаемыми
и неподъемными... В поезде взгляд на жизнь становится определенно
проще и светлее.
Как же ужасно ощущение остановки! Стоит поезду встать на
каком-нибудь перегоне или небольшой станции, как в сердце
прорывается тревога. Формально, ты начинаешь поглядывать в окно
и спрашивать у попутчиков: "почему стоим? что за станция" На
деле же, ты обеспокоен только одним: когда поезд снова тронется,
когда снова появится успокаивающий нервы теплый перестук. А в
соседнем купе шлепают о стол карты и шипящим щелчком хлопают
пивные пробки. Не стоит, ей богу...
В дверь стучат: "просыпайтесь, пять утра! Через час
туалеты закроются" Мы прибываем. Включается тусклый свет
ночника, сомнамбулы вяло ковыряют постельные принадлежности,
тянутся пьяной походкой в туалеты, у кого-то в руках полотенце и
зубная щетка, кто-то идет налегке, флегматично ковыряя в носу.
Вагон дергается и останавливается. Путешествие окончено. "До
свидания!" "Ага, пока"
Казань встречает мрачноватой погодой, к которой, в общем,
не привыкать, и... заброшенностью, захолустьем. В центре города
улицы слепо смотрят выбитыми глазницами окон. Заколоченные крест-
накрест двери, словно горестно сложенные на груди руки. Кривые
деревянные заборы и обвалившаяся штукатурка. Битый кирпич... "У
нас очень красивый город. Через два года мы отмечаем
тысячелетие, поэтому вся центральная часть Казани
реставрируется" - предвосхищая мои расспросы говорят
встретившие меня коллеги.
В Казани все пропитано историей - от стен древнего
белокаменного кремля до лиц горожан. Татары и русские живут
вместе со времен Ивана Грозного, перемешались, но какая-то
обособленность все же чувствуется. Татарский язык несется со
всех сторон. Транспаранты на татарском. Радио и телевидение.
Сюрреалистично для русского уха звучит имя нашего водителя -
Алмаз. Ощущаешь себя растерявшимся русским дружинником,
приехавшим с данью в Золотую Орду. Со временем, наверное, можно
привыкнуть. Многие русские прожили всю свою жизнь здесь, но так
и не привыкли... Две культуры смешались, но не переплелись, не
стали единым организмом. Мечети соседствуют с православными
храмами, но соседство это очень условное. Конечно, мой взгляд
субъективен: разве можно за три дня понять город?
Меня поселили в санаторий, поскольку в связи с выборами
в гостиницах мест нет. Даже в самых дорогих. А может быть, тем
более - в самых дорогих? Если бы не надписи "VIP обслуживание",
иллюзия провала в прошлое, в восьмидесятые, была бы полной.
Столовая, правда, стала называться рестораном. Но все также, как
и в советские времена, людей строгими голосами будят в восемь
утра с тем, чтоб начать лечение. Гонят (!) на массаж, в солярий,
на тренажеры и лечебный сон. "Зря вы не пришли на полдник -
давали чай, печенье и яблоко. А вечером тут танцы". Пожилые
отдыхающие благодушны и расслабленны.
Я с волнением прикасаюсь к стенам кремля. Камень старый,
очень старый, он помнит всех своих хозяев, и долго еще будет
помнить. И опять - мечети и храмы, башни и монастыри, все на
небольшом пятачке. Мечеть Кул-Шариф просто прекрасна, особенно
вечером, в зеленоватой подсветке. Наверное, стоит сюда вернуться
через пару лет, и увидеть все после окончания реставрации.
Заходим в Петропавловский собор, выстроенный купцом
Михляевым в угоду Петру Первому, который остановился в гостях у
этого купца по дороге на юг во время Персидского похода.
Оказывается, этот храм двухэтажный: верхний алтарь - для всех, в
том числе и для туристов, а нижний - только для верующих.
Бабушки тихонько смахивают с икон несуществующую пыль, монашек
со взглядом долу продает нехитрый скарб - иконки, кресты, свечки
и молитвенники. Никто не шикает - я вошел в шапке. Турист, что
сказать... Почему-то пахнет не ладаном, а нитрокраской. "Нет,
что вы, - говорят мне, - здесь всегда так пахнет" А я тем
временем смотрю на потрясающе красивый иконостас просто
неимоверных размеров. Он устремился в темную высоту, под самые
своды и матово мерцает позолотой окладов среди довольно
неказистых стен, покрытых аляповатой лепниной. Потемневшие лики
православных святых как всегда сурово смотрят прямо в глаза,
отчего исполняешься священного трепета и проникаешься редким
моментом единения с Вечным.
Из задумчивости выводит голос Халиды - моего
экскурсовода: "а тюбетейку вы можете купить на Бауманской, там
магазин "Подарки" работает до самого вечера. Эх, сказали бы
раньше: у меня знакомые в мечети работают, у них могли бы
подешевле договориться купить" Что ж, теперь можно и за
тюбетейкой. Казанцы с гордостью называют улицу Бауманскую своим
Арбатом. И не без оснований: им есть, чем гордиться. "Вот, к
Тысячелетию совсем хорошо будет" Действительно, и на центральной
улице - Кремлевской и здесь полно полуразрушенных домов, кое-где
закрытых строительными лесами. Мы идем вдоль широкой Бауманской,
мимо ярких огней вывесок витрин дорогих (по здешним меркам)
ресторанчиков и магазинов. Достопримечательность - массивная
карета, бронзовая копия той, на которой в город приезжала
Екатерина Вторая. Улица скоро оканчивается чугунным столбом
прихотливого литья, венчаемым огромными часами. Здесь
излюбленное место встреч казанцев. Резво на своей мощной
"пятерке" подъезжает Алмаз (я уже привык к его имени) чтоб
отвезти меня на вокзал.
Сложно понять свои чувства, уезжая из этого города.
Кажется, будто что-то недосмотрел, упустил. Мысль о возвращении
окончательно оформляется во вполне четкое желание. Но вот вагон
вздрагивает, и казанский поезд увозит меня назад, в Россию.
01.12.2003 - 07.12.2003
|